Эти люди не стареют: 6 истин о старости 81-летнего Михаила Пришвина
Есть писатели, которые не просто рассказывают истории, а будто заглядывают в душу. Михаил Пришвин – из таких. Он прожил почти 81 год, многое видел, многое чувствовал, и, кажется, научился не бояться старости. Точнее – не отрицать её. Это редкое качество. Сейчас все вокруг говорят о вечной молодости, о биоактивных добавках, инъекциях, спорте и «жизни после 60». А Пришвин не боится быть грустным. Он говорит о старости с достоинством – и без прикрас. С болью, но и с теплом.
Его слова – не советы, не наставления. Это, скорее, тихие разговоры у окна. О том, что в старости мы теряем не только внешность, но и многое внутри. И учимся быть другими.
1. Люди всему научились пользоваться, только не свободой.
«Всем научились пользоваться люди, только не свободой. Может быть, бороться с нуждой и крайней необходимостью гораздо легче, чем со свободой. В нужде люди закаляются и живут мечтой о свободе. Но вот приходит свобода, и люди не знают, что с ней делать…»
Свобода – она ведь звучит красиво только на словах. А когда она действительно наступает, особенно после выхода на пенсию, вдруг выясняется, что с ней делать никто не знает. Сначала мечтаешь: вот бы освободиться от работы, от начальства, от будильника… А потом приходит утро, ты свободен, и… пусто. Люди теряются.
Бывает, человек всю жизнь бежал, что-то строил, кого-то кормил, ради кого-то жил. А потом – бац! – все выросли, ушли, а ты остался. И времени – вагон. Только куда его деть, неясно.
Свобода – она же обязывает. Особенно на старте новой жизни, когда за спиной десятилетия.
Как сказал однажды Альбер Камю: «Свобода – это не привилегия, а тяжёлое бремя».
Вот в старости и наступает момент, когда эту фразу особенно понимаешь.
2. Смерть страшна только со стороны.
«Мудрец под конец жизни понимает, что смерть страшна только со стороны, для близких людей, но для себя смерти нет, и сам человек в себе как родится бессмертным, так и уходит от нас…»
Интересно, как меняется восприятие смерти с возрастом. В юности она кажется чем-то далеким, почти вымышленным. В зрелости – чем-то, что надо отодвигать, избегать, вытеснять шутками. А вот в старости… приходит другое понимание. Тихое. Глубокое. И в каком-то смысле – даже спокойное.
Это не значит, что страх исчезает. Просто он меняется. Уже не столько пугает неизвестность, сколько – мысль, что кто-то будет страдать после тебя. Ты-то уходишь, а вот они остаются…
Как говорил Сенека: «Мы боимся не смерти, а того, что жизнь пройдёт даром».
И вот это – самая честная тревога старости.
3. Нужно учиться как маленькие дети
«Есть люди, которые живут на ходу — остановился и стал бессмысленным. И есть читатели, которые массу читают, но после прочтения ничего не помнят… Я вам скажу, что нужно делать: нужно учиться, граждане Российской республики, учиться нужно, как маленькие дети. Учиться!»
В старости часто случается одно коварное искушение – остановиться. Решить, что всё уже понятно, всё изучено, что пора «жить на пенсии» в самом печальном смысле этих слов. А на самом деле… это самый быстрый способ угаснуть.
Люди, которые остаются живыми – они не те, кто бегает марафоны в 75 (хотя и это вдохновляет). А те, кто сохраняет интерес. Кто всё ещё задаёт вопросы. Кто может сказать: «А что, если попробовать…»
Пришвин пишет: учиться надо, как дети. А дети ведь учатся с азартом. Без страха показаться глупыми. И вот именно это – настоящая молодость.
4. Если бы все люди любили друг друга
«Когда люди живут в любви, то не замечают наступления старости, и если даже заметят морщину, то не придают ей значения: не в этом дело. Итак, если бы все люди любили друг друга, то вовсе бы и не занимались косметикой»
Казалось бы, простая мысль. Но как она тонко сказана. И как правдива. В старости особенно обостряется одиночество. Даже если рядом есть родные – оно всё равно подкрадывается. Потому что ты уже не такой, как раньше. И не всегда кто-то может (или хочет) это понять.
Но если есть любовь – не важно, между супругами, друзьями, внуками – то старость мягче. Она не так щиплет. Морщины не замечаются, когда глаза любимого человека улыбаются в ответ.
Как говорила Фаина Раневская: «Стареть скучно, но это единственный способ жить долго».
А любовь делает это «скучное» – почти красивым.
5. Про душевную тоску
«Схватила меня сегодня тоска о том, что дырка у меня в душе, треснуло что-то в ней и туда, в щель, потекло мое время. Пробую за то схватиться, за другое, ни в чем работа не клеится, и ничто не может заклеить мою щель. И так это мне больно, что жизнь проходит невидимо, и я не знаю, куда протянуть мне руку, чтобы к чему-нибудь привеситься, к подножке, к буферу или к багажнику»
Иногда кажется, что такие строки может написать только человек, который пережил всё. Кто попробовал и успех, и провал. Кто отдал силы, а теперь чувствует пустоту. Это не депрессия, не отчаяние. Это – тоска по времени. По ускользающему, непойманному.
У многих в старости появляется ощущение, что не за что зацепиться. Нет рутины, нет целей, нет задач. Вроде бы – свобода. А на деле – пропасть.
Пришвин искал точку опоры в природе. В деревьях, в весне, в шуме ветра. Это, может быть, и не спасает, но точно даёт глоток смысла.
6. Прочитав прекрасную книгу
«Прочитав прекрасную книгу, я думаю: «Вот я ее в день прочитал, а ведь чтобы написать ее, он истратил всю жизнь!». Выслушав весной первый зеленый шум у березы, я говорю: «Чтобы так прошуметь, ведь она полвека росла!»
Старость заставляет оглядываться назад. Не только с сожалением, но и с удивлением. Куда ушли эти десятилетия? Что осталось? Что отзовётся, когда тебя не станет?
Не у всех есть книги. Не у всех есть карьеры, великие дела или общественные заслуги. Но у многих есть дети. Или просто – добрые поступки. Или – люди, которым стало легче благодаря тебе.
Пришвин напоминает: жизнь не измеряется результатами. Она – в следах, которые мы оставляем. Иногда это просто чувство – кто-то будет помнить, что ты был добрым. Или что научил смотреть на мир внимательнее. Это тоже большое дело.
Старость – разная. У кого-то – со вкусом кофе на веранде. У кого-то – с больницей, одиночеством и телеком. Кто-то спорит с ней, делает подтяжки, бегает в 6 утра. Кто-то, наоборот, сдаётся ей слишком рано. А кто-то – договаривается. Не бьётся, не убегает. Просто живёт дальше.
Пришвин не обещает, что старость будет лёгкой. Но он показывает: можно быть живым до самого конца. Можно чувствовать, размышлять, замечать красоту. И даже – смеяться. Просто чуть тише, чем раньше.
Что думаете по этому поводу? Какое утверждение вам понравилось больше всего? Делитесь в комментариях!
