Четыре жены султана: старая восточная притча, в которой каждая женщина может узнать себя
Где-то в песках Востока, среди ветров, несущих ароматы шафрана и жасмина, родилась притча – простая, как чашка мятного чая, но с послевкусием, от которого щемит сердце. Восточная мудрость не стремится удивить, ей это не нужно. Она говорит просто. Она говорит так, что замираешь, как будто кто-то вдруг озвучил твою самую скрытую мысль – ту, которую ты сама боялась сформулировать.
Притча эта – о султане и четырёх его женах. И это не просто сказка о гареме, как может показаться на первый взгляд. Это – зеркало. В которое рано или поздно придется заглянуть каждой.
Притча о четырех женах
Жил когда-то один могущественный султан. О нём говорили, что он силён, как лев, умен, как мудрец, и богат, как в сказке. Но, как и все люди, он был смертен – хотя, возможно, сам об этом забыл.
У него было четыре жены. Не просто четыре женщины – четыре мира, четыре стихии, четыре стороны света. И каждая из них отражала не только черты самого султана, но и – внезапно – каждого из нас.
Четвёртая была его слабостью. Настоящей. Он обожал её. Он одаривал её дорогими тканями, золотыми украшениями, редкими благовониями. Она была как витрина его любви к себе самому – красивая, холёная, украшенная с головы до ног. Он не мог насытиться её улыбкой. Говорят, что ради её благосклонности он был готов воевать, предавать, менять веру – и всё это казалось ему высоким, благородным, почти романтичным. Хотя на самом деле – просто страсть. Глухая, почти детская. Та самая, что держит в себе запах новых туфель, блеск идеального макияжа, желание нравиться и быть замеченной.
Третья жена – красавица. Настолько, что когда султан выезжал за пределы дворца, он обязательно брал её с собой. Чтобы ею восхищались. Чтобы завидовали. Чтобы говорили: «Вот у кого настоящая женщина!» И она, надо сказать, играла в эту игру прекрасно. Она знала себе цену, умела эффектно молчать и ещё эффектнее смеяться. Но за её сиянием всегда стояла тень тревоги: султан знал – она может уйти. В любой момент. Красота, она ведь такая – не держится за одного.
Вторая жена была совсем другая. Умная, рассудительная. Она советовала, предупреждала, защищала. Была рядом в трудные моменты. Если бы она исчезла – рухнуло бы не только сердце султана, но и всё его государство. Она была тем самым человеком, с которым советуешься в полночь, потому что знаешь – скажет честно. Без украшательств. Без кокетства. Только по существу. Кто-то бы назвал её «другом». Но это было бы слишком бедное слово.
А первая… Ах, первая. Та, о которой не говорят. Которую не показывают. Которую даже иногда стыдятся. Она была рядом всегда, но её будто не было. Наследство. Бремя. Тень. Она не блистала, не жаловалась, не требовала. Просто – была. Убирала, ждала, молилась, терпела. Служила.
И вот однажды в ворота дворца постучалась болезнь. Не та, что лечится настоями или мазями. Та, от которой сердце сразу узнаёт: это конец.
Султан испугался. До дрожи, до крика. Все богатства мира вдруг стали пылью, и он, как ребёнок, захотел – не быть одному. Ведь именно это страшнее всего – одиночество перед неизвестным.
Он первым делом позвал четвёртую жену. Свою роскошную, желанную.
– Любимая, – прошептал он, – ты была для меня всем. Пойдешь со мной?
– Ни за что, – ответила она, даже не задумываясь. И ушла. Без оглядки.
Холод пробежал по коже султана. Но он ещё надеялся. Позвал третью – ту, что была гордостью, трофеем.
– Я умираю, – сказал он. – Останешься со мной?
– Прости, нет. Я слишком молода, слишком красива. Я ещё поживу.
И снова – тишина. Опустошение. Боль, от которой не помогают ни зелья, ни амулеты.
Он позвал вторую. Мудрую, надёжную.
– Я всегда тебе помогала, – ответила она. – Но здесь я бессильна. Я только провожу тебя до порога. Похороню с почестями. Но дальше – один.
Султан опустил голову. Так вот оно, как бывает. Всё, что казалось крепким, уходит. Рассыпается. Предаёт.
И вдруг – голос. Тихий, как ветер в пустыне.
– Я пойду с тобой, – сказала первая жена. – Я не оставлю тебя. Никогда.
Он поднял глаза – и увидел её. Измождённую, осунувшуюся, забытую. Единственную, кто остался.
– Прости, – прошептал он. – Я так редко думал о тебе.
А теперь – самое интересное. Притча, конечно, не о женщинах. Она – о каждом из нас.
Четвёртая жена – это наше тело. Мы холим его, пестуем, стараемся выглядеть лучше, чем есть. И оно нам отвечает. Пока может. Но когда приходит смерть – тело первое нас покидает. Оно не идёт с нами.
Третья жена – это богатства. Деньги, статус, престиж. Мы гордимся ими. Похвастаться можем. Но всё, что они могут – остаться после нас. И начать принадлежать кому-то другому.
Вторая жена – наши близкие. Те, кого мы любим, кто помогает нам, кто рядом в трудную минуту. Но и они – максимум – могут поплакать, поддержать, похоронить. А потом – будут жить дальше.
А первая жена… Это душа. Та, о которой мы вспоминаем в самую последнюю очередь. Та, которая живёт в заброшенной комнате. Без света. Без внимания. Мы гоняемся за успехом, за телом, за отношениями – и забываем главное.
«Пока мы живы – заботьтесь о своей душе» – как сказал Конфуций, – «потому что именно она останется с вами, когда всё остальное уйдёт».
Так и живём – с перепутанными приоритетами, с блестящей оболочкой и внутренней пустотой. А ведь всё, что действительно важно, не в зеркале, не в телефоне и не на банковском счёте. А там, где тишина, где сердце стучит – не для кого-то, а просто потому что живое.
Иногда простая восточная притча говорит громче любых лекций. Потому что в ней – правда. А правду не надо доказывать. Её просто узнают. Как своё отражение. Или – свою душу.
Что думаете по этому поводу? Делитесь в комментариях!
